Гы-гы-гы,
или
Самокритическое эссе
Den-M

На данный момент ситуация складывается удручающе - в Сети царит однообразие. Если фотографии, то непременно окровавленных трупов; если рассказы, то обязательно о смерти или демонах; если стихи, то довольно часто любовь рифмуется с кровью; если музыка, то обязательно Black Metal, притом оцифрованная с дисков или кассет.

Den-M, Warrax. "Круче Сотоны только Сотонисты"

- Это хорошо, - веско произнес Лавр Федотович. - Народ любит самокритику. Продолжайте докладывать, товарищ Зубо.

А. и Б. Стругацкие. Сказка о тройке.

Тело лежало в довольно вызывающей позе: голова откинута назад, руки раскинуты в стороны, а ноги согнуты в коленях и похотливо раздвинуты. Хуже всего было то, что в этой пошлой позе, рассчитанной на совращение девственных десятиклассников, лежала не юная неопытная целочка, а сморщенная старуха. Хотелось отвернуться и никогда больше не возвращаться сюда, к безумной похотливой бабке, рассчитывающей непонятно на что - при взгляде на это морщинистое тело желание отпадало бы и у юнца, переживающего пубертатный период; даже если бы этот гипотетический юнец наглотался возбуждающих таблеток. Но все эти тонкости не волновали женщину - она не собиралась ни соблазнять малолеток, ни банально мастурбировать. На заброшенном пустыре лежал труп.

Окровавленное тело старухи являло собой довольно интересное зрелище: из горла, разорванного до самого позвоночника, свисал кончик языка, с которого еще продолжала капать кровь. Левый глаз был выколот, и пустая глазница, наполненная красноватой жижицей, тупо смотрела в черное звездное небо. Правый глаз, наоборот, был цел, но никто и не подумал закрыть мертвой женщине веки - век не было, и большое круглое глазное яблоко неподвижно косило куда-то вбок. На лбу трупа была наспех вырезана перевернутая пентаграмма - засохшая корка крови придавала ей дополнительный объем. В целом лицо являло довольно необычное и местами веселое зрелище - только далеко не каждый эстет смог бы оценить его по достоинству.

Ниже головы тоже все было в порядке. Голое тело было препарировано с немалой толикой вдохновения и юмора. Живот был разрезан буквой "Х", лоскуты брюшины отогнуты и приколоты обыкновенными английскими булавками к телу - очевидно, для лучшего обозрения обнаженных внутренностей. Кишки были размотаны и уложены на землю довольно необычным образом: начиная от желудка кишечник свисал на землю и оборачивался вокруг всего тела против часовой стрелки, потом был аккуратно уложен снова в разрез живота, так что сверху все это некоторым образом напоминало символ "@".

Ноги старухи были полусогнуты в коленях и широко раздвинуты в стороны. Существо с ограниченной фантазией непременно вставило бы во влагалище какой-нибудь фаллоимитатор с включенным вибратором, но убийца был не таков! Наоборот, между ног женщины лежал ее вывернутый наизнанку детородный орган. Было видно, что эта операция проделана максимально тщательно и аккуратно - например, фаллопиевы трубы, судя по срезу, были отделены от матки скальпелем. Вся эта требуха была аккуратно завернута в прозрачный целлофановый пакет и уложена строго симметрично разведенным ногам, так что с первого взгляда напоминала облаченный в презерватив фаллос со снятой кожей.

Морщинистая обвислая грудь старухи была абсолютно неповрежденной. Убийца аккуратно положил складки кожи, напоминающие уши спаниеля, на выпирающие ребра хилой грудной клетки. Вероятно, грудь сама по себе не могла оставаться в таком положении, поэтому соски были сшиты друг с другом черной ниткой; иголка была рядом - воткнута в левую грудь. Но, так как игла была слишком короткой, то версия, что женщина умерла от укола в сердце, хотя и имела право на существование, но все же довольно маленькое.

Завершала картину небольшая записочка, прикрепленная к большому пальцу правой ноги - наподобие бирки в морге. На клочке бумаги были довольно старательно выведены подростковой рукой четыре строчки:

Мама, бесконечна моя к тебе любовь!
Также, как и твоя забота обо мне.
Пусть же не зря прольется твоя кровь -
Красивую смерть я дарю тебе!

Было видно, что убийца довольно долго придавал телу положение, в котором оно сейчас лежало - вокруг трупа было изрядно натоптало, капли и лужицы крови равномерно встречались на расстоянии одного-двух метров от тела.

Возле мертвой женщины стоял одинокий зритель - это был демон, залетевший сюда по эфирному следу боли и ужаса, чтобы посмотреть, что, собственно, происходит на одном из бесчисленных пустырей города. Он бы не стал тратить свое время, но его привлекла нарисованная на лбу трупа пентаграмма - убийца, собственно говоря, не совершал никакого жертвоприношения, и перевернутая звезда выполняла чисто эстетическую функцию; однако именно она, в конечном счете, и соблазнила демона осмотреть труп на пустыре. Постепенно оглядывая место расправы, житель Ада все больше и больше убеждался, что зря свернул с астральных путей и заглянул на эту долбанную землю.

Начав свой осмотр с головы жертвы, он очень медленно опускал взгляд все ниже и ниже. Дойдя до разведенных ног и того, что лежало между ними, демон вздрогнул и слегка побледнел. Потом он увидел прикрепленную к ноге записочку, и, преодолев отвращение, прочел ее - от этого его самочувствие еще ухудшилось. Нельзя было сказать, что послужило причиной этому - то ли бездарные стихи, то ли способ крепления листка к трупу, то ли сам листок бумаги - вырванная из тетрадки страница, разлинованная двойными линиями - в таких тетрадях пишут младшеклассники.

Решив еще раз окинуть взглядом труп, демон стал осматривать его уже от ног к голове. И тут он замелил то, что пропустил при первом осмотре: сшитые ниткой соски старухи и воткнутую в грудь иголку. В ней было что-то настолько домашнее и спокойное, можно даже сказать семейное (так швея, закончив стежок, не глядя втыкает иголку в подушечку, чтобы через полминуты снова взять ее в руку), что демон не выдержал и отвел глаза. К несчастью, его взгляд упал на распоротый опустошенный живот жертвы, наполненный, как чаша, кровью, от которой шел пар с довольно неприятным запахом. Это стало последней каплей - демон зарычал, согнулся над телом и стал неудержимо блевать, закрыв глаза. Увы, он немного не рассчитал и, наконец открыв глаза, увидел, что рвота большей частью попала в распоротый живот, забрызгав также пакет с завернутыми в него гениталиями.

Теплая блевотина, смешавшись с уже начавшей остывать кровью, окрасилась в розоватый цвет; остатки пищи медленно погружались в месиво. Смотревший на все это безумными глазами демон наконец-то конвульсивно передернулся и, так и не отведя глаз от жижи, глубоко вдохнул. Запах крови, смешавшейся с рвотой, оказался каким-то аристократичным, в нем отчетливо чувствовалась некая сладость, прелая весенняя сладость перегноя. И демон не выдержал - зажав рот рукой он согнулся и кинулся прочь от трупа. Все же его путь прервался - не отбежав и десяти метров он упал на четвереньки и по его телу прокатились рвотные спазмы. Никак не меньше минуты он глубоко дышал широко открытым ртом, пытаясь прогнать стоявшее перед глазами видение облеванного трупа. Наконец, поднявшись с колен, он утер рот тыльной стороной ладони и медленно побрел куда-то в ночную тьму, даже не пытаясь взлететь. Расслабленные крылья мелко дрожали, а сам он боролся с желанием еще раз оглянуться на побоище - несмотря ни на что, было что-то завораживающе-прекрасное в этом выпотрошенном теле. Правда, картину портили раскинутые в стороны руки: убийца не придумал ничего оригинальнее, чем сорвать ногти с пальцев женщины. Но демон решил не обращать внимания на эту мелочь - никто не требует от художника создать шедевр с первого раза. "А с моей рвотой внутри старуха выглядит как-то по-другому... Пожалуй даже лучше, чем была", - промелькнула мысль в голове крылатого. Непроизвольно представив себе эту картину целиком, он задрожал, пытаясь сдержать очередной позыв, потом облизнулся и побежал прочь. На тринадцатом шаге демон махнул широкими крыльями и взлетел, нимало не заботясь о том, чтобы его не заметили - ему было просто не до того.

Но никто не видел этот полет - пустырь был тихим, заброшенным местом, возле которого редко попадались прохожие. Труп нашли только через две недели, уже загнивший и подъеденный червями - стояло лето и дни были жаркими. Оперативная бригада, приехавшая по вызову, стояла на расстоянии пятидесяти метров от тела, зайдя за микроавтобус с криминалистической лабораторией - чтобы не видеть смердящего шевелящегося месива, в которое превратилась женщина. Практикантку, приехавшую с бригадой на свой первый труп, откачивали в машине - ребята решили пошутить и предоставили ей "честь первой взглянуть на место преступления". Девушку, упавшую без сознания, оттащили от тела только минуты через две - никто из оперов и экспертов, рассмотрев наконец, что лежит на земле, не хотел идти к ней на помощь.

И только фотограф по кличке Линза, надев марлевую повязку, пропитанную одеколоном, ходил вокруг места преступления, делая кадр за кадром. Две отснятые пленки уже лежали в кармане. Закончив третью, он вернулся к машине, расчехлил видеокамеру, подмигнул ожившей практикантке и пошел к трупу.

- Зачем тебе видео? - спросил старший бригады.

Линза обернулся, еще раз подмигнул бледной девушке и, глядя на вопросившего, сказал:

- Да ты что! Тут такой художник поработал! Приду домой, возьму пару литров пива, включу на всю катушку что-нибудь блэковое и буду крутить пленку в ускоренном режиме. Ты только прикинь, какая картинка будет: все шевелится, старуху пучит, черная кро...

Он не успел договорить: дикий крик прорезал мертвую тишину пустыря. Кричала практикантка, впервые попавшая на "полевую работу", и в ее огромных, побелевших от ужаса глазах, не было ни капли разума. Погруженный во тьму безумия мозг лихорадочно обдумывал одну и ту же мысль: "Это только начало... они уже здесь... только начало... они здесь... только на..." Наконец, отчаянно бьющееся сердце сумасшедшей не выдержало и разорвалось.

На пустырь пришлось вызывать две труповозки, причем их экипажи спорили до хрипоты, кому везти полусгнившую старуху. Везти девушку соглашались все - ее труп был молод, красив, а приходившие по ночам в морг сатанисты платили за "прокат" таких тел неплохие деньги. Правда, старший патологоанатом сильно возражал против "аренды" - мертвые симпатичные девушки нравились ему самому, а после сатанинских оргий он, как человек верующий, не рисковал трахать оскверненные темными ритуалами трупы. Поэтому сатанистам во время дежурства старшего приходилось сильно переплачивать, чем они были очень недовольны и грозились навсегда успокоить "позорного хрюса".

Но это уже другая история, не менее интересная, кровавая и эстетически привлекательная...

;о)))

© Den-M, 18 May 37 A.S